В первой части обзора художников, неравнодушных к политике - Барбара Крюгер, Сантьяго Сьерра, Денис Мустафин и другие
Сегодня, как считают многие влиятельные мыслители, современное искусство все чаще вольно или невольно выполняет роль неявной, но могущественной "идеологии" позднего капитализма. Или глобального стиля глобальной системы. Различные биеннале становятся важнейшими для власти и бизнеса событиями, персонажи вроде Дэмиена Херста или Джеффа Кунса теперь не просто баловни богемной судьбы, но точно такие же сильные мира сего, как политики, банкиры или медиабоссы. Конечно, "высокое" искусство всегда так или иначе принадлежало элитам. Однако авангард начала XX века представил художника как революционную фигуру, того, кто отбрасывал салонное эстетство ради участия в преобразовании мира. При нынешнем же положении вещей, когда революция воспринимается большинством в лучшем случае как теоретический фантом, достаточно очень разных художников, чья стратегия - критика существующего миропорядка: целиком или в отдельном аспекте, прямолинейная или ироничная, гневная или провокационная, изощренно сложная или вызывающе попсовая.
Сантьяго Сьерра
Один из наиболее скандальных сегодняшних художников, чьи произведения вызывают эмоции самого противоречивого толка. Уроженец Испании, Сьерра живет в Мехико. Начинал карьеру с объектов из картона и инсталляций из бытового и электронного хлама, но стал известен благодаря своим шокирующим преставлениям в галереях, материалом которых становятся люди. За ничтожную плату (или за дозу крэка, как в одном из проектов) Сьерра нанимает рабочих-мигрантов, проституток, наркоманов, бездомных. В респектабельном "культурном" пространстве галереи или арт-центра обездоленные, маргиналы системы позволяют выстригать себе волосы или татуировать спины, мастурбируют, колятся, держат на плечах тяжелые деревянные блоки, или же просто часами стоят в роли "живых скульптур". Эксплуатационные акции художника значительному числу зрителей и критиков видятся попросту отвратительным, циничным использованием тяжкого положения несчастных людей. Однако Сьерра видит в своих жестоких произведениях ясное политическое высказывание, что человеческая личность в условиях капитализма ничтожна до предельной степени, а унизительный труд за мизерное вознаграждение является неизбежным проклятием для большинства, средством полного овеществления. Двусмысленность его искусства в том, что Сьерра не следует типичной для левых позиции этичного протеста, а впускает эксплуатацию и унижение в якобы стерильное арт-пространство, среду обитания "этичных" интеллектуалов.
"Линия в 250 см., вытатуированная на шести людях за плату"
Ханс Хааке
Пример совершенно иного подхода, классик концептуализма Хааке уверен, что любое искусство в принципе не может не быть политическим. Родившись еще до войны в Кельне, с начала 60-х он живет в США. Начав со скульптур-экосистем (из света, пара, льда, травы и прочих природных явлений), Хааке со временем перешел к прямым исследованиям общественных и политических проблем, используя концептуалистскую форму документального архива, при этом порой подкрепляя ее другими медиа: от псевдоклассической живописи (знаменитый парадный портрет президента-мракобеса Рейгана с красной ковровой дорожкой перед ним - "Посвящение Марселю Бротарсу") до лэнд-арта и инсталляций с растениями и животными. В числе наиболее важных работ: "Данные посетителей" - объемное социологическое досье на основе анкет, заполненных прищедшими на выставки кассельской "Документы" в 1972; произведение, удостоенное "Золотого льва" на Венецианской биеннале в 1993 - наполненная аллюзиями о кошмарном историческом прошлом инсталляция "Германия", центром которой стал разломанный на острые куски мраморный пол немецкого павильона; наконец, многолетние усилия Хааке по разоблачению сомнительных связей коллекционеров вроде Петера Людвига и Чарлза Саатчи, а также престижных арт-институций, с правыми политиками и торговцами оружием. Ханс Хааке, более сорока лет действуя на территории между искусством и прямым политическим активизмом, постоянно расширяет границы того, что может называться искусством сегодня.
"Населению"
Барбара Крюгер
Одна из ключевых фигур нью-йоркской феминистской сцены 70-80-х, Крюгер и по сей день повсеместно популярная арт-звезда в той же степени, в какой она меткий и ироничный критик общества потребления, гендерного порядка и прочих уловок "постмодернистской" власти. Ее легко узнаваемая манера происходит из конца 60-х, когда Барбара работала фоторедактором и оформителем в журнале Mademoiselle. Приемы глянцевой рекламы - этой пропаганды эпохи "тоталитарного соблазна" - стали основой всего ее едкого творчества. Крюгер снабжает коммерческие фотографии и графику короткими политизированными лозунгами: "Я покупаю, следовательно, я существую", "Твое тело - это поле битвы", "Когда я слышу слово "культура", я хватаюсь за кошелек" и т.д. Манящая видимость рекламной картинки у нее "обезвреживается" критикой по существу, противоречие между глянцевой формой и провокационным содержанием создает необходимый критический эффект. Произведения Крюгер, сочетающие лукавство нью-йоркского поп-арта с хлесткостью раннесоветского плаката - пример искусства одновременно "легкомысленного" и политически сознательного.
"Твое тело - это поле битвы"
Дженни Хольцер
Образцовая американская концептуалистка, как это и полагается, работает с текстом, а также пространством и контекстом, в которые текст помещен. В конце помешанных на политике 70-х она просто расклеивала на улицах листовки с разными трюизмами вроде "Пытки - это варварство" или "Избавь меня от моих желаний". Интерактивность, важная для социально ответственного художника, достигалась тем, что прохожие оставляли свои заметки на работах, что-то зачеркивали или добавляли и т.д. Впоследствии Хольцер освоила принесшую ей славу технику бегушей строки и светящихся надписей, проецируцемых, например, на фасады известных зданий типа Эмпайр Стейт Билдинг или Музея Гуггенхайма. Художница выбирает тексты в диапазоне от речи Авраама Линкольна до высказываний современных политиков всевозможных течений и последних новостей - политические, медийные и философские дискурсы особенно красноречивы, взаимодействуя с архитектурой и вообще с городским ландшафтом.
Денис Мустафин
В отечественном современном искусстве ставить вопрос о его политической роли считается чем-то не совсем уместным. Большинство художников - как старшего "андеграундного" поколения, так и из числа новейших - скорее всячески дистанцируются от всего, что не связано с "формальнымы поисками" и внутренней жизнью изолированной арт-среды. Даже гражданская позиция группы Война, чья известность вышла далеко за пределы профессионального коммьюнити, - предмет жарких споров. Необходимую критическую нишу занимают, тем не менее, молодые радикалы, занятые в основном "новым акционизмом" - причем несмотря на то, что сами они могут себя так не определять. Один из таких - Денис Мустафин, художник и куратор явного протестного вектора. Организовав в январе прошлого года некоммерческий "квартирник" "Свободы!", дальше он делает радикальный фестиваль "Стой! Куда пошел?", альтернативный винзаводовскому смотру молодых талантов "Стой! Кто идет?". Самая же показательная акция самого Мустафина разворачивалась все-таки в рамках известного художественно-политического скандала. Партизанский перформанс "Вас оскорбляет цвет моей крови?", устроенный Денисом в центре "Гараж", был осуществлен в знак протеста против абсурдного уголовного преследования по 282-й статье УК Олега Мавроматти. Закономерно, что сегодня именно художники - акциями и выставками - выдвигают общегражданские требования в стране, где нет демократических процедур и реальной политики в принципе. Осталось лишь понадеяться, что такое положение изменится.
Фото на превью - инсталляция Ханс Хааке "Новости"
Комментарии
