Итальянский дизайнер Анна Молинари представила осенне-зимнюю коллекцию марки Blumarine в Петербурге. Модельер рассказала нам о своих модных табу, о семье, сумках Hermes и высоких американках.
Анна Молинари, дизайнер Blumarine
Анна, Вы в ярком, привлекающем взгляд костюме, очевидно, что Blumarine. Вы носите только вещи марки Blumarine или можете надеть одежду других дизайнеров?
Я очень люблю сумки Hermes. Они, конечно, очень дорогие, но я могу себе это позволить, но если сын увидит меня с такой сумкой, то убьет. Я всегда прикрываю лейбл каким-нибудь платочком, чтобы он не заметил название марки, однако этот платок, как правило, тоже оказывается Hermes (смеется). Одежду выбираю очень внимательно. Я не завидую другим, ведь у каждого – свой стиль. Если мне что-то понравится, то я покупаю. Например, тот же Hermes в одежде мне совершенно не нравится. Высокие, большие американки — ужас! Но надо признаться, сапоги и сумки очень красивые.
Раз уж Вы заговорили о том, что Вам не нравится, то есть ли у Вас модные табу?
О да, конечно. Что касается меня, то будучи миниатюрной, я ненавижу, когда маленькие женщины носят высокие сапоги. Это некрасиво. В своих коллекциях же я, пожалуй, никогда не буду использовать перья. Это ведь ужасно и непривлекательно.
Берете ли Вы что-то из современности?
Да, сейчас есть часть коллекции, которую я называю «чистой», например, шелковые платье с лаконичным кроем. Однако журналисты чаще всего выбирают те платья, которые бросаются в глаза, потому что все видят Blumarine именно так, а Blumarine может быть красивым и тогда, когда это более простые модели.
А насколько важны ценности, которые пропагандирует марка, в современном мире, где образ женщины стал более феминистским?
Сейчас это нормально, в современном мире женщина должна быть во многих ситуациях наравне с мужчиной. И в работе, и в ежедневной жизни. Однако, несмотря на все эти глобальные процессы, женщина не должна становиться более мужественной. Сейчас в современных коллекциях Blumarine больше агрессии, хотя платья остаются такими же летящими. Эта агрессия очень мягкая, очень современная. Раньше женщины и вовсе не носили открытую обувь или брюки, а сейчас носят. Например, в нашей летней коллекции присутствует классический смокинг, но при этом мы добавили к нему элементы из атласа, которые делают его более женственным.
Насколько известно, Вы были знакомы с Франко Москино. Какое влияние он на вас оказал?
Я была очень молода и на фестивале моды в Милане выиграла премию как лучший стилист. Москино подошел к моему небольшому стенду, чтобы познакомиться. Так как он был человеком веселым, он поднял меня на руки и закричал: «Браво! Браво! Браво!» Назвал меня королевой роз, потому что в этой коллекции все кофты были вышиты розами. С тех пор мы стали дружить. На первом показе, который я посетила, длинные платья сочетались со спортивной обувью, а также были сумочки с изображением овощей, фруктов. Это было очень здорово! Тогда я ему предложила работать вместе, чтобы я научила его создавать трикотаж, потому что у меня это хорошо получается, а он меня делать платья. Он приезжал в мой загородный дом, где был небольшой шоу-рум и мы вместе создавали, работали, смеялись и ели, как это принято у итальянцев. Это были чудесные годы. Я для него была королевой роз и теперь я для всего мира стала королевой роз (смеется).
Как Вы поняли, что готовы открывать собственную марку, и что послужило поводом?
Это было как призвание. Мне повезло, что у моих родителей была швейная фабрика, где я начинала работать. Я училась на фабрике, видела все модели, ткани, как это все создавалось. У меня есть сестра-близнец и мы с ней там играли. Когда другие дети шли делать домашние задания домой, я шла на фабрику и рисовала там. Это было как во сне. Таким образом я влюбилась в моду, живя в ней.
Если вернутся к теме семьи, то чему Вас научил муж Жан-Паоло Тарабани?
Во-первых, он дал мне смелость выйти из компании моих родителей и начать все делать самой. Он видел во мне качества, позволяющее творить. Он меня очень любил и уважал. Он много ездил по миру. Жан-Паоло был очень умным и благородным человеком. Он постоянно учился в своих поездках и всегда привозил что-то, что давало мне новое вдохновение. Он помог мне также найти дизайнеров, которые сейчас являются моей главной опорой. Когда муж трагически погиб, его убил слон во время поездки в Африку, у меня уже была замечательная команда. Она помогла мне продолжить дело, вместе с дочерью Роселлой и сыном Жан-Гвидо, который занял место отца. Но тогда это были тяжелые времена.
Вы помните свои первые коллекции? Как Вы их создавали?
Когда я создавала первые коллекции, то во многом вдохновлялась работами фотографа Гамильтона. Он фотографировал женщин, одетых в длинные, скользящие и легкие платья голубых и пастельных тонов. Я создавала первые коллекции именно на основе этих фотографий.
Вы организовали работу огромной корпорации, завоевали множество наград. Еще есть куда расти?
Я, действительно, получила кучу всяких премий, какие только можно себе представить. Во Франции я получила очень важную премию от Саркози как женщина года, хоть я и итальянка, а как вы знаете французы с итальянцами не очень ладят. У меня два офиса, которые наполнены этими премиями. Также я закончила три университета по трем направлениям: истории искусств, психологии и философии. Говорят, что я знаю женскую душу. Все же основные планы связаны с семейным делом, надеюсь, что, когда моя внучка вырастет, то станет таким же великим дизайнером, как я (смеется).
Были ли Вы раньше в России и не думаете ли Вы, что в связи с последними политическими событиями и многочисленными санкциями будет сложнее выстраивать отношения, в том числе и в модной индустрии?
Да, я была в Петербурге несколько лет назад и буквально влюбилась в него, тогда я сказала, что хотела бы здесь жить. Мои самые красивые вещи из коллекций, в которых используется мех, вдохновлены Россией. Что касается политического кризиса, то итальянцы всегда любили и будут любить Россию. Она остается нашим главным партнером, так что эти американские проделки нам не помешают.
Фото: Алексей Данилов
Комментарии
