Как изменилась ваша музыка с момента выхода первого альбома? Вы выросли в творческом плане?
Смею надеяться, что да. Уже наш первый альбом был фьюжн-альбомом, экспериментальной пластинкой для русского хип-хопа, однако The Greatest Hits Vol. 1 оставался условно в рамках русского рэпа, там поползновения в сторону альтернативной музыки были довольно скромные, к тому же там практически не было электроники. Позже мы расширили жанровую палитру: и тематически, и в плане подхода к текстам. Последующие релизы отличаются от первого. Я всегда стараюсь сделать что-то новое: и по настроению, и по содержанию.
Как изменилось содержание?
Новая пластинка сосредоточена на внутренних переживаниях, на внутреннем мире, там меньше затрагиваются социальные вопросы, что для первой пластинки было, по сути, визитной карточкой. Первая пластинка была иронией и сарказмом на тему раздражающего общества, это была очень социальная пластинка. Многие песни оттуда выросли из пресловутых уличных выступлений на Арбате, из студенческих пьянок в общаге и столкновений с уличными «силами тьмы»: ментами, гопниками и ультраправыми. Эстетика, в которой мы на тот момент обитали, задавала тон. Сейчас ситуация иная: все участники группы стали постарше, теперь мы по-другому выражаем свои мысли и эмоции.
Мат, конечно, – ценная краска в моей палитре, но далеко не единственная и далеко не самая важная.
Как вы думаете, ваша аудитория растет вместе с вами?
Мне очень сложно судить, у нас есть определенное friend-сообщество, которое с нами уже давно, эти ребята никуда не деваются. Что касается возрастных рамок, то они непрерывно расширяются в обе стороны. То есть, если в первых рядах – аудитория молодая и очень молодая, то чуть подальше я наблюдаю порой людей за сорок, которые, как выясняется, приходят на концерт вместе с детьми. Есть, например, в Новокузнецке девушка, молодая мама, которая начала брать своего ребенка на наши концерты с того момента, когда ему было года четыре, наверное. Они ходят на наши концерты на протяжении лет пяти, то есть парень просто рос у нас на глазах!
Были ли у вас ситуации, когда запреты и санкции вам препятствовали в чем-то? Не боитесь ли вы, что запреты повлияют на способ и форму творить в будущем? Киноиндустрию это уже основательно затронуло, что с музыкальной?
Нас это затрагивало изначально с момента наших первых уличных выступлений: приезжали менты, придирались то к мату, то к громкой музыке, ссылаясь на бабушек, которые живут в окрестных домах и жалуются на шум. Все, что мы делаем, всегда слегка осуждалось законодательством, но новые запреты пока что напрямую на нас не повлияли. То есть иногда организаторы просят на концертах уменьшить количество ненормативной лексики, например, – мы идем навстречу, как правило. Есть старая фишка, которую я использую на всех уличных мероприятиях, на открытых площадках, это подсмотренный у Джеймса Хетфилда прием – убираю микрофон ото рта на самых интересных словах. В принципе, в новом альбоме матерных слов, ну, наверное, штук пять, поэтому это не является какой-то серьезной проблемой. Мат, конечно, – ценная краска в моей палитре, но далеко не единственная и далеко не самая важная. По поводу мата Шнур очень круто ответил Euronews: «Это же у вас, если запрещают, значит, нельзя, а у нас, если запрещают, значит можно, но дороже».
Несколько лет назад я ждал апокалипсиса, но сейчас кажется, что его ждут уже лет двести и, наверное, еще раз двести по лет двести будут ждать. Мне лично надоело, я уже не про это.
Как вы относитесь к попыткам государства бороться с пиратством? Вам нравится, что ваши записи спокойно можно скачать «Вконтакте» или вам больше импонирует европейская система: человек платит и скачивает, что хочет?
Мне больше всего нравится та схема, которой мы пользуемся: выкладываем наши записи на ITunes, Google Play и других платных ресурсах. Если человек хочет и считает возможным скачать нашу музыку за деньги, то мы, безусловно, этому очень рады и огромное спасибо этому человеку, но дальнейшему распространению и переписыванию нашей музыки мы никак не препятствуем. Если ты, возвращаясь в 90-е, на свои кровные купил кассету и тебе не жалко переписать ее друзьям, то почему нет, распространяй ее. Кого не устраивает шипение на пленке, хочется оригинал, с красивым разворотом, welcome к нам: у нас есть. А душиться там, препятствовать – я не хочу мешать людям слушать свою музыку.
Вы оптимист или пессимист по жизни?
Я, знаешь, в плане стратегии оптимист, но впасть в какое-нибудь депрессивное состояние, посидеть минут пятнадцать в ужасе... почему бы и нет? (Смеется).
А относительно будущего России? По песням кажется, что скорее пессимист.
С Россией примерно такая же история: в сравнительной характеристике с другими странами все как-будто бы не очень, но, если взять нынешнее время и посмотреть, что было пятьдесят лет назад, то видна положительная динамика. Менять то, что не устраивает, и говорить о том, что не устраивает, конечно, стоит. Очень важно начинать решение проблемы с формулировки. В общем, жизнь трудна, но в этом один из ее генеральных смыслов – в разрешении трудностей. Несколько лет назад я ждал апокалипсиса, но сейчас кажется, что его ждут уже лет двести и, наверное, еще раз двести по лет двести будут ждать. Мне лично надоело, я уже не про это.
Истинная альтернатива должна быть альтернативной – вот, собственно, чем я, на мой взгляд, и занимаюсь.
У вас в новом альбоме в одной из песен есть строчка «Миру наплевать на твою странную цель, людям ничего непонятно». Она про вас?
И про меня, и про многих других людей, занимающихся творчеством. Я раньше очень парился на тему того, что до многих не доходит, что я имел в виду. Во многих ранних работах на уровне сведения слышно, что голос везде так задан, чтобы можно было все расслышать. Я старался, чтобы текст был разборчивым и более-менее однозначным, но даже это не помогало. Я понял в итоге, к чему упрощать, если люди, которым действительно интересно то, что я делаю, которые обладают достаточным культурным багажом для того, чтобы разобраться в нюансах, все равно все поймут. А для всех остальных, получается, придется опускаться до какого-то уровня, который самому тебе не кажется привлекательным и интересным? Меня, конечно, раздражает негатив людей, которые ничего не поняли, по этому поводу объявили бессмысленностью то, что они услышали, увидели, прочитали, но это не повод менять свое направление.
А песня, о которой ты говоришь, это песня «Ne2Da?», записанная на неизданную композицию Александра Петрунина «THE enD». У нас с ним есть несколько совместных работ: это песня «Кантемировская», он помогал аранжировывать песню «Выдыхай», на его же музыку создана первая версия песни «Жвачка». Он, к сожалению, погиб в 2012 году, ну и отчасти эта песня про него, про сопротивление неумолимым жизненным обстоятельствам, которые рано или поздно возьмут верх, но ты все равно продолжаешь делать то, что должен.
Вы считаете себя рэп-исполнителем или рок-исполнителем? Понятно, что в вашем творчестве совмещаются элементы обоих жанров, но в какую сторону, все-таки, сделан больший упор?
Ты знаешь, поскольку рок существует гораздо более длительное время, этот жанр имеет уже столько своих субжанров, что людям проще, наверное, воспринимать его как нечто большое, способное поглотить более новое, поэтому рэп-рок всегда воспринимается больше как рок. Хотя у меня есть абсолютно хип-хоповые песни, мне бывает очень интересно их писать: в зависимости от настроения я использую тот или иной жанр. Мне, на самом деле, на этот вопрос сложно ответить. Наверно, если брать нашу группу, то мы скорее рок-группа, чем рэп-коллектив. Если брать меня отдельно, то я себя скорее считаю причастным к альтернативной музыке в ее изначальном понимании – музыке, которая не вписывается ни в одну жанровую нишу. Со временем альтернатива приобрела какой-то характерный набор аранжировочных приемов и стала просто еще одним лейблом, хэштэгом, под которым кроются вполне определенные прихваты и приемы. Но истинная альтернатива должна быть альтернативной – вот, собственно, чем я, на мой взгляд, и занимаюсь.
...я перемещаюсь на метро постоянно и там очень много пишу. Для меня это своеобразный творческий кабинет, где много людей, но все они абсолютно незнакомые: там ты одновременно непрерывно наблюдаешь какой-то срез общества, с одной стороны, с другой – находишься в абсолютном одиночестве, в замкнутом пространстве, деваться тебе некуда, поэтому можно сосредоточиться на внутреннем.
По поводу фильма о вашей группе: когда он выйдет?
Мы, надеюсь, выпустим его весной. Ты уже затронула проблематику независимого кино, и на нас эта проблема обрушится в полной мере. На данный момент мы заканчиваем монтаж и озвучку. В каком-то виде мы это, так или иначе, зрителю представим, но о том, что у нас получится, еще рано говорить. Это художественный фильм, там есть документальные моменты, но тем не менее это художественное кино.
Насколько правдивым он получается?
В эмоциональном, отношенческом плане он правдив, в событийном плане – нет. Это метафоричное высказывание, но при этом честное.
Что вас вдохновляет в Москве, нравится ли вам, как меняется город?
Меня в Москве вдохновляет хайтек: урбанистические виды, напоминающие мне скорее о таких городах, как Нью-Йорк. В Москве очень многое раздражает, но часто источники раздражения – в то же время источники вдохновения. В Москве меня вдохновляет, так уж вышло, метрополитен. Особенно новые станции: они воплощение пресловутого хайтека, с одной стороны, с другой стороны, я перемещаюсь на метро постоянно и там очень много пишу. Для меня это своеобразный творческий кабинет, где много людей, но все они абсолютно незнакомые: там ты одновременно непрерывно наблюдаешь какой-то срез общества, с одной стороны, с другой – находишься в абсолютном одиночестве, в замкнутом пространстве, деваться тебе некуда, поэтому можно сосредоточиться на внутреннем. Меня очень вдохновляют уличные выступления, ведь это тот город, где у меня получилось осуществить свою детскую мечту.
Из изменений могу отметить появление очень качественных крутых парков, которые приближаются к какому-то европейско-американскому уровню по наличию опций, по общему настроению. Если раньше это было какое-то довольно бестолковое нагромождение неработающих аттракционов, постсоветский у всего этого был колорит, то сейчас тот же парк Горького – одно из любимейших мест для прогулок с семьей.
Любовь к городу как-то нашла отражение в проекте adidas «Ода городу»?
В проекте «Ода городу» запечатлено выступление в другом парке, в парке «Красная пресня», он чуть поменьше, но тоже очень уютный, и мне нравятся мероприятия, которые там проводятся, мы были там с детьми на Kids Rock Fest. Хайтек, тем не менее, там виден: «газоскребы» на горизонте, они намекают на то, что город тем не менее здесь.
Если бы у вас была возможность спеть одну песню перед Богом, какую вы бы исполнили?
«Пожалуйста, прости меня за то, что я говно» – есть у нас такая песня, не вошедшая ни в один из релизов, но тем не менее это была бы она.
PS: Ближайшие концерты Noize MC планируются 15 ноября в московском «ГлавClub», в Петербурге – 6 ноября в «Биржа баре» и 7 ноября в А2.
Фотографии: Ксения Рудович
Комментарии
