Британская марка AllSaints запустила совместный проект со студентами программы BA (Hons) Fashion БВШД (куратор - Клэр Лопман). Студенты-дизайнеры должны были создать для бренда коллекцию FW 2016 из 6 луков. Перед студентами была поставлена задача: показать Россию через призму AllSaints, используя один или несколько из предложенных методов: коллаж, деконструктивизм или новаторство. При этом нужно не отходить от ДНК бренда, в частности, от цветовой палитры: для AllSaints характерны приглушенные тона, эффект поношенной ткани. Тусклая палитра служит фоном для обилия текстурных решений и ярких акцентов в виде массивной металлической фурнитуры и различных вариантов обработки краев и срезов.
В рамках цикла публикаций студенты-дизайнеры – Ульяна Некрасова, Анастасия Павлович, Нина Вересова – рассказывают обо всех этапах создания коллекции. Первый этап – создание мудборда – мы уже осветили. Следующий этап – выбор текстуры и создание кроя.
Ульяна Некрасова
Выбор тканей, фурнитуры, деталей, отделочных материалов происходил на основе визуальных источников мудбордов. Я исследовала мужскую военную форму моего отца и дедушки - шерстяную шинель, например, экстремально широкие брюки, кожаные ремни, сумки, а также контрастирующие с ними женственные платья, вязаные колготы, шапки, советские шубы с высокими воротами. Определенно все эти элементы вдохновили не только на крой, но и на палитру тканей.
Материалы, которые я использовала при создании коллекции: шерсть, эко мех, натуральная кожа, кашемировый трикотаж, кашемир плюс шерсть мерино (50/50), мохер, шелковая органза, нити для шитья обуви, металлические молнии и металлические кнопки.
В процессе создания фактур я экспериментировала, соединяя ручной стежкой органзу с мехом и кожей, тонкий кашемировый трикотаж с мехом и шерстяной вязкой. Тем самым я хотела акцентировать контраст между женственностью и мужественностью. За основу вязки я взяла классическую технику «Буфы», но в процессе развития я изменяла количество вязаных рядов, вытягивала и деформировала петли и использовала ее с изнаночной стороны – так текстура выглядела более свежо.
Помимо этого, я старалась передать настроение и атмосферу таинственного и загадочного подземного объекта «Метро 2», создавая абстрактные принты из его фотографий, накладывая их слоями, деформируя их и добавляя некоторые отрывки из текстов песен Владимира Высоцкого. Это придало поэтический и романтический акцент коллекции. Используя технику объемной вышивки – нанесение различных ниток на специальный тонкий флезилин – я в результате получила абстрактный эффект, который передавал идею телепортации «гламурной» девушки из 50-х в заброшенный подземный город. Многие из этих «изобретений» требуют тонкой ручной работы. Так как этот проект коммерческий, я минимализировала их в модельном ряде.
С целью абсолютной передачи концепции через крой и силуэт сначала я прошла через долгий, но очень интересный путь деконструирования. Я старалась передать чувство скрытности, защиты, маскировки (многие изделия двухсторонние). В ближайшем секонд-хэнде я купила мужское классическое пальто и начала экспериментировать, крутить и вертеть в разные стороны, разрезать, менять местами детали, перекраивать его совершенно непредсказуемым образом. Например, я переносила отвороты на спину, удлиняла рукава, меняла направления швов и карманов. Далее эти элементы мужского гардероба я смиксовала с женственными топ-свитерами, жилетами, платьями, леггинсами. Я увеличивала в 3-4 раза женские базовые вытачки и наносила их на выкройки пальто и брюк, то есть в данном случае они служили не для приталенности изделия, а, наоборот, свободной посадки. В результате я получила довольно четкие и графичные силуэты.
Нина Вересова
Процесс работы над коллекцией начался с создания принтов. Для меня было крайне важно отразить контраст и противопоставление между красотой природы русского севера и теми ужасными вещами, которые там творились в 30-е годы. За вдохновением я отправилась в Музей истории ГУЛАГа, где нашла множество предметов, принадлежащих узникам лагерей того времени. Больше всего меня поразили двери камер заключения, собранные со всех уголков страны. На дверях были выцарапаны надписи, оставленные заключенными – люди хотели оставить после себя след своего существования, ведь они исчезали из привычной реальности, растворялись, превращались в номера, в единицы, в количества. Фотографии дверей заключенных я соединила с приказами об арестах и расстрелах. Такие приказы и письма подписывались руководителями государства. Каждая подпись была разного цвета – для них использовались цветные карандаши, и страшные документы выглядели, как детские раскраски.
Для отражения важного для меня элемента красоты Севера я использовала фотографии моего папы, которые были сделаны в начале 80-х на Соловках, в Карелии, где, как известно, был основан первый концентрационный лагерь СССР. Также в принт были добавлены письма моего прадедушки – военного летчика, который провел год в заключении в Магадане и был расстрелян. Как в документах, так и в письмах меня привлекла экспрессивность почерка, невозможность иногда прочесть некоторые слова. То, как написаны письма, поставлены росчерки и подписи, во многом отражает характер, настроение писавшего, его отношение к тому, что он пишет. Рукописный текст стал основой для текстуры – выжженной искусственной замши. При помощи паяльника я пыталась повторить письма своего прадедушки.
Для поиска нужных цветов я сделала серию фотографий. Время года было очень кстати – поздняя осень, когда пожелтевшая, но все еще зеленая трава уже покрыта тонким слоем снега или инеем, а ягоды, такие как калина или шиповник, все еще остаются на кустах, добавляя ярко красный акцент в приглушенные цвета. Этот акцент стал определяющим и важнейшим цветом коллекции – жестокий, теплый, яркий.
Выбор ткани был определен природными текстурами земли, травы и дерева - шерсть, замша, хлопковый джерси, натуральные ткани со слегка агрессивной структурой.
Силуэт и крой был вдохновлен многослойной одеждой заключенных трудовых лагерей: для того, чтобы согреться, им нужно было надевать на себя по несколько слоев одежды, что не всегда было возможно. Такая многослойность создавала защитный силуэт, похожий на бабушкин платок, такой русский и родной для многих. Этот принцип я транслировала в крой, убирая линию плеч и продлевая ее наверх. Таким образом, лишний объем создавал драпировку, которую невозможно было предугадать. Скульптурное ощущение от изделий очень важно, как метафора формирования мнения силой.
Анастасия Павлович
Когда вся исследовательская часть набрала достаточное количество визуального материала, пришло время экспериментов и поиска интересных решений. При создании коллекции для AllSaints для меня было важно найти баланс между кроем и текстурой, чтобы дизайн коллекции был с русским контекстом, коммерческим и технически-реализуемым в масштабах производства.
Поскольку я вдохновлялась простыми линиями униформы работников ЗИЛа и солдатской экипировкой, ткани должны были стать основным выразительным инструментом в игре тактильных и цветовых нюансов. Поэтому особенно важным было найти гармоничные сочетания текстур и цвета, которые в полной мере могли бы отразить запустение, атмосферу разрушенных цехов, клубы пыли, матовые и шероховатые поверхности оголившегося кирпича и следы ржавчины. Для определения подходящего решения для коллекции я сделала несколько вариантов цветовых палитр, после собрала интересные текстуры: ленты из серой замши, черный трикотаж-деворе, джерси с необычной текстурой, которая показалась мне очень индустриальной, пальтовая шерсть с текстурой, как у грубой шинели, но при этом очень мягкая на ощупь.
Некоторые ткани на складе мне нравились по текстуре и составу, но цвет был неподходящим. Это меня не останавливало, наоборот, так как эстетика AllSaints поощряла нетривиальные решения, я смело окрашивала шелк и хлопок, чтобы получить необычные неравномерные текстуры, или, наоборот, вытравливала черный пигмент обычным бытовым отбеливателем до получения ржавых разводов на трикотаже. Часть тканей, собранных на этом этапе, не вошли в финальную коллекцию, но их присутствие в начале формирования тканевой палитры создавало настроение, которое мне хотелось передать. Например, перекрашенный хлопок цвета темной глины с разводами стал впечатляющей подкладочной тканью, выглядящей так, будто она побывала в том самом цеху ЗИЛа или в грязи на поле боя. А в противовес хаотичным разводам необычное дымчатое кружево с узором из шерсти придало деликатности и женственности, которые в итоге получили совсем другое воплощение в крое.
Простота форменной одежды, старые робы с заплатками, теплые и объемные ватники и кожаные фартуки отразились в массивных доспехах для созданного мною образа хрупких солдат. Сопоставление свободного кроя униформы и деликатных элементов женского белья, таких как завязки и застежки, стали «переизобретением» ватника с новыми текстурами и декоративными элементами. Металлические полукольца цвета черного никеля вместе с хлопковым шнуром, выкрашенным и высушенным в бобине для эффекта состаренной ленты, держащие большие стеганные карманы, либо примененные в виде стягивающего элемента на спинке жилетки или единственной застежки, стали метафорой «не женского дела» в виде имитации деликатных завязок, выполняющих «тяжелую» функцию. Преувеличенные изгибы, маскулинные линии, широкие плечи в сочетании с грубыми элементами, открытыми срезами и швами наружу помогли создать необходимый образ для AllSaints.
Комментарии
