Вообще-то репортаж о «Пикнике Афиши» должна была писать Наталья Сушкова, но несколько дней назад она исчезла. Поэтому никакого репортажа не будет
Успокоившись на том, что писать о Пикнике Афиши будет кто-то другой, я весь пикник валяла дурака. Лимонад и воздушные змеи. Clevermoto бесплатно развозят людей на мопедах по всему Коломенскому. Солист юной группы Twices в грязной майке и, кажется, нетрезвый играет во фризби с друзьями, друзья падают на траву и смеются. These New Puritans идут мимо по лужайке с ног до головы в черном. Пыльные дорожки, камни больно ощущаются сквозь тонкие подошвы. Слишком прохладно, но красиво. Дерево у открытой редакции Look at me трепещет от голоса Дэвида Боуи.
Все шатаются туда-сюда между главной сценой, где играют These New Puritans, Amanda Palmer, парни из Касты читают рэп про супермаркет, и "центром 97" москвичей Idle Conversation, где к закату должны появиться Telepathe и Fan Death. Именно в "центре 97" становится ясно – в точке расцвета мы уже побывали.
Прежде чем умчаться танцевать под Madness с незнакомыми гопниками, Наташа рассказала мне о своем ощущении: "будто находишься в нацистской резервации, где за оградой с угрюмыми солдатами (а они здесь были) собрали самых красивых, интеллектуально развитых или просто хорошо одетых людей страны".
Взрослая и вполне зрелая публика вместе с мальчиками и девочками взлетает на вершину счастья под ревайвал диско Fan Death. Промоутеры, дизайнеры, pr-менеджеры и мы все ждали этого очень долго, это высшая точка движения, если оно вообще когда-то существовало.
Центральные и благополучные точки страны, Москва и Петербург, становятся похожи на европейские города: переполненные библиотеки, информационное изобилие, по нескольку магазинов Topshop на один город и концепт-сторы, где вместе с вещами редких марок из Гонконга и Стокгольма можно купить конфеты и фотоаппараты Lomo. На этих полках не хватает только таблеток экстази, хотя потребляют их с таким же безразличным лицом как и всё перечисленное. Восторга больше нет, и жадность в нас теперь отсутствует. Всё идентифицируется как реальность, окружающая действительность.
Кризис идентичности и переоценка ценностей – естественная реакция и на бесконечные муки выбора, и просто на изменения. А потому, склонные к беспокойству и рефлексии уже сейчас начинают волноваться, будут волноваться и дальше, потому что знают о «Закате Европы». Наша культура в ближайшие лет пять может начать загибаться так же, как сейчас загибается европейская, захлебываясь в том бессмысленном, что сама же "эффективно" произвела. И если предположить, что кульминацию модно-культурного движения мы уже пронаблюдали, то получается, что надо делать глубокий вдох. Вдох перед бездной.
Оглянись, ты не имеешь права! Ты не имеешь права чувствовать как 20-летний лондонец. Ты не смеешь мыслить, опираясь на чуждые понятия, и знать, кто такие Hamish Bowles и Susie Bubble. И зачем ты читаешь Фоера? Ты в России. Посмотри, как далеко простираются границы твоей нищей империи. Глянь на окраины десятимиллионного города. Не пройдёт и пары лет, как найдётся и те, кто поможет нам всё это понять. И всё закончится.
А люди, создающие моду и культуру, снова будут пытаться жить чем-то иным. Они и сейчас пытаются. Они являются, а не выглядят. Они будут одеты как попало и как хотят. И уже вслед за ними, мы начнем подбирать фрагменты национальной самоидентификации и национального стиля, не понимая до конца, что же означают все эти артефакты. Ренессанс популярности группы «Кино» не за горами. Что будут делать настоящие поклонники "Кино", сидящие на корточках на Арбате, если голос Виктора Цоя зазвучит в Солянке? Это, как говорится, уже не наши проблемы.
Анастасия Фёдорова
Комментарии
