Интеллектуальный бестселлер Патрика Зюскинда о составителе волшебных ароматов и по совместительству безжалостном убийце Жане-Батисте Гренуе экранизировать собирались лет десять разные люди. Говорят даже, что Стэнли Кубрик проявлял серьёзный интерес, но как-то не вышло. В результате любимую книгу студенчества 90-х перенёс на экран немец Том Тыквер – пока ещё, конечно, не классик, но режиссёр выдающийся.
Первое, что хочется отметить – удивительно ясное, как бы классичное визуальное решение. Никакого вам лишнего тумана или там барочности: цвета по-здоровому яркие, ракурсы нужные, крупные планы неназойливо преобладают. Невежественные торговцы образцово уродливы. Рыжеволосые девушки отменно прекрасны. Не мешают здоровой картинке и звёзды – Дастин Хоффман (мэтр Бальдини) с его вялым шармом да разминающийся в ожидании съёмок в шестом «Гарри Поттере» англичанин Алан Рикман в роли безутешного отца.
Богатая вещная среда служит понятной в контексте «Парфюмера» уловкой. Выплывающие на экран зёрна кофе, лепестки роз, трупы крыс или бёдра артистки Хёрд-Вуд служат призрачной цели передать мир запахов. Мастерство Тыквера позволяет избежать формалистических истерик, оставаясь в русле честных элементарных ассоциаций. Вообще-то первые две трети фильма отчасти о том, до чего прекрасен и понятен этот свет. Вот и самого Гринуя – по книжке хромого, с множеством шрамов, имморального урода – здесь изображает еврокрасавчик Бен Уишоу. Сумрачный взгляд, крестьянская пригожесть и действительно киногеничный нос. Обонятельные восторги он показывает таким специальным выражением лица, как в ходе оргазма нормальной интенсивности. А когда бодро шагает по лугам и пещерам Прованса в холщовой курточке или шерстяной безрукавке каких-то очень актуальных фасонов, кажется, что видишь гламурную фотосессию. Но в целом Уишоу прекрасно вписывается в настроение картины. Его парфюмер – такой очень мастеровитый, ловкий в обращении с интересующими его вещами, и оттого за ним приятно наблюдать, как за грамотной, с удовольствием, работой любого толка – как, например, за столяром-краснодеревщиком или же за ребятками из фильма «Прирождённые убийцы». 
Проблему финала в фильме «Парфюмер» Тыквер решает тоже без провала. Массовая оргия возле эшафота и последнее жертвоприношение (то, что лично мне в романе казалось одной из самых поразительных и наглых концовок в мировой литературе) также вызывает просветлённую радость, смешанную с опять-таки здоровым смехом. Понятно, что, как у всякого крупного художника, здесь решаются самостоятельные, сугубо тыкверовские вопросы. Том Тыквер во всех фильмах склонен к финальному окончательному фокусу, он механик «бога из машины». В «Беги, Лола…» это были клиповые «три жизни», в «Принцессе и воине» - сердечный – «верую, ибо абсурдно» – хэппи-энд, в «Рае» по сценарию покойного Кесьлевского – террористический вертолёт, вертикально летящий в небеса. И каждый раз такое чудотворство гармонично сочетается у Тыквера с ясным, простым и вменяемым взглядом на мир. Что, если подумать, тоже вполне восхитительно и нагло. А.Л.
Комментарии
